Приближается годовщина Победы, родственники погибших защитников Отечества особенно активны в эти дни в поиске места погребения солдат. Само собой, обращаются за помощью в Министерство обороны РФ – в Управление по увековечению памяти погибших («памяти погибших»?! точно не «памяти о погибших»?) при защите Отечества. И получают оттуда ответы. Правда, потом приходится эти ответы уточнять у поисковиков.
Рассмотрим ситуацию на примере одного из миллионов погибших воинов Красной Армии.
Так случилось и с родственниками младшего сержанта Тимофея Александровича Рыжова, командира отделения 92-го Сестрорецкого стрелкового полка 201-ой Гатчинской стрелковой дивизии, члена ВКП(б), который родился в 1908 году в деревне Голубово Дновского района Псковской области (административное деление на 1945 год).
Он был убит (считай, погиб в бою) 31 марта 1945 года и похоронен, как написал писарь, по следующему адресу: «Латвийская ССР, м. Апшас, кв. 9217». За последнюю деталь – низкий поклон писарю, так как она очень важна. Это указание на квадрат топографической карты. К сожалению, в большинстве случаев писари их не указывали, что сейчас затрудняет поиск. Порой очень сильно затрудняет. А тут даже то, что не указано, к какой именно топокарте это относится, не помеха – ведь не трудно проследить боевой путь дивизии.
Однако, вот незадача. В Книге Памяти Псковской области (том 13, страница 397) указано следующее место захоронения: Латвийская ССР, Салдусский р-н, братское кладбище «Эзере». В принципе, ничего удивительного: после войны было проведено укрупнение воинских захоронений, солдат могли перезахоронить в другом месте.
Поэтому родственники не поставили эту информацию под сомнение, а лишь обратились в Министерство обороны РФ за её подтверждением. В МО РФ же провели расследование и обнаружили следующее: в Эзере увековечен не Т. А. Рыжов, а некто Т. А. Рытов. Но так как никаких похожих Рытовых по ОБД «Мемориал» нет, то скорее всего, это Рыжов и есть. И посоветовали обратиться в латвийский Комитет братских кладбищ, чтобы они исправили ошибку.
Вот только почтовый адрес указали кириллицей, что уже насторожило родственников. И они попросили вашего покорного слугу указать, как адрес пишется по-латышски. И правильно, по-моему, усомнились родственники. Ведь в Латвии адреса пишутся латиницей. Конечно, большинство работников Латвийской почты – люди вменяемые и понимающие. Но может ведь оказаться подлец, который по чисто формальным причинам «не поймёт» кириллицы и вернёт письмо обратно. Зачем же напрасно рисковать, тратить время и деньги?
Нет ничего трудного. Адрес комитета (Brāļu kapu komiteja) легко найти. Благо, что у них и сайт есть.
Однако ж, ваш покорный слуга не российский чиновник, а европейский общественник. Поэтому расследование начал с того, что не принял на веру данные Книги Памяти. Дело в том, что, к сожалению, Книги Памяти – пример того, что «хотели как лучше, а получилось как всегда». Очень много ошибок. Нет-нет, и они полезны. Но нужно понимать, чем именно. Например, при разночтении в написании фамилии бойца больше шансов, что в Книге Памяти она указана верно, а донесение о потерях ошибается. Но вот что касается места захоронения... Увольте, тут надо танцевать от донесения о потерях. И очень странно, что чиновники МО РФ этого не сделали.
Итак, смотрим донесение о потерях. Что сразу смущает: 201-я сд в то время входила в состав 119-го стрелкового корпуса 1-й Ударной Армии. А она воевала не возле города Салдус и посёлка Эзере (который чиновники МО РФ умудрились исказить в Эзери), а возле города Тукумс и посёлка Яунпилс, в частности.
К сожалению, топографические карты времён войны до сих пор в РФ засекречены. Не знаю, как это помогает укреплению обороноспособности РФ, но вот жизнь поисковикам осложняет изрядно. Однако, к счастью, координатная сетка не менялась и после войны, и карты 70-80-х годов, брошенные драпавшей из Прибалтики в 1994 году Российской Армией, имеются в достаточном наличии.
Смотрим боевой путь дивизии, смотрим советские топокарты, смотрим довоенные латвийские топокарты и легко устанавливаем, что квадрат 9217 – это квадрат 92х17 карты O-34-118-г «Виесати».
В районе Эзере и близко нет таких координат.
А благодаря указанному на обеих хутору Межасвейкули (Meža Sveikuļi) находим искомое – это дом лесника Апшас (Mžsr. Apšas), который до наших дней не сохранился. Именно там был первоначально похоронен Т. А. Рыжов и его товарищи.
На современной карте (спасибо сайту http://www.balticmaps.eu!) примерное место расположения Апшас указал красной точкой. А синей – расположение ближайшего мемориала у хутора Стуры.
Перезахоронения после войны проводились по административно-территориальному принципу. И наиболее вероятно, что из под Апшас бойцов перенесли туда.
Если пройтись по спискам увековеченных и донесению о потерях, то видно, что в Стурах увековечены, например, В. М. Музыка и В. Б. Калмыков (спасибо за фотографии Андрею Юхименко!).
Так что, если Т. А. Рыжов был перезахоронен, то, скорее всего, именно туда. Почему же его имени и имён некоторых других бойцов там нет? А потому что, увы, это огромная проблема, созданная предыдущими поколениями чиновников. К несчастью, слоган «Никто не забыт!» не был констатацией факта. Ещё хуже, что он не стал и руководством к действию для чиновников, среди которых невежество, халтура, лень, штурмовщина и, что хуже всего, бездушие были более распространены нежели положительные качества, которые от них ожидались в государстве рабочих и крестьян. В результате этого только на территории Латвии потеряна половина имён погибших в 1941–1945 годах защитников Отечества, а многие имена увековечены не там, где надо.
Впрочем, в данном случае, очевидно, речь идет о двойной ошибке – и места перезахоронения, и написания фамилии. В чём, на мой взгляд, прав чиновник: Рыжов, похоже, увековечен в Эзере как Рытов. Потому что, например, И. К Плакса и А. М. Паутов тоже увековечены там.
Но это очевидные ошибки. Никто не стал бы из под Яунпилса перезахоранивать в Эзере. Далеко, разные не только волости, но и районы и т.п. Между ними 50 км по прямой и с десяток мемориалов. Скорее всего, в 60-е годы, во время большой всесоюзной сверки (надо сказать, что именно тогда значительная часть имён впервые появилась на мемориалах, до этого могилы значительной частью были безымянными), некоторые военкомы решили, что Апшас – это где-то под Эзере. Поэтому некоторых бойцов увековечили там. Увы, ошибочно.
Несомненно, и мои предположения (а только ими они и могут быть, никак не истиной в последней инстанции) тоже нужно проверять. Вдруг, действительно, случилось что-то невероятное, и часть бойцов всё-таки, по каким-то невообразимым причинам, перезахоронили в Эзере, а часть – в Стурах? Однако даже если чиновники вдруг решили безоговорочно поверить Книге Памяти, неужели у них никак не проявилось элементарное чувство долга – проверить данные из донесения о потерях и указать, что, вообще-то, указанная в донесении «первичка» даёт определённые основания сомневаться в правильности сведений Книги Памяти?
Допустим, исправят в Эзере Рытова на Рыжова. Потратят на это бюджетные деньги. А если затем найдётся более педантичный родственник и установит, что имя-то надо не в Эзере, а в Стурах увековечить? Опять налогоплательщики оплатят чиновничью небрежность? И сколько раз такое должно будет случиться, чтобы власти РФ поняли, что проблему с увековечением имён погибших солдат нужно решать комплексно, с привлечением специалистов, с максимальным учётом всех архивных данных, проводя тщательное расследование?
Любые дополнения, уточнения, исправления приветствуются! Рыжов и его однополчане заслуживают того, чтобы мы максимально точно установили, где же их следует увековечить.